Как в кино. Глава 3. Восставший из ада...

- Оля, ты здесь?
Сергей пытался по звукам в квартире определить, есть ли дома жена. Тишина! Гробовая… тьфу, блин! Глаза он так и не смог открыть, безуспешно пытаясь разомкнуть слипшиеся веки. Рука безвольно упала с дивана, и наткнулась на стекло бутылки. Тактильные рецепторы мгновенно донесли до мозга сигнал о близости живительной влаги и затолкали похмельную вялость чуть поглубже. «Откуда пиво? - лениво удивился Сергей. - Да не пофиг?! Не помню вообще ничего… Ольги опять нет, солнце мое дома уже не живет, что-ли? Загнешься тут, и некому будет стакан подать… Да-да, пиво, ништяк, сейчас...». Так и не открыв глаза, он поднес бутылку ко рту, жадно обхватил пересохшими губами горлышко и одним усилием затянул в себя остатки вчерашней роскоши. Пиво оказалось теплым и выдохшимся, но жажду слегка утолило, Сергей почувствовал облегчение и решил, наконец, войти в новый день... 
Он согнулся на диване, и почти встал, но тут же ощутил екающую тошноту. Рвотная жижа стукнулась о зубы, и только огромным усилием он не облевал ковер. Затыкая рот ладонью, Сергей посеменил в туалет, с вожделением уткнулся в унитаз и натужно вывернул желудок наизнанку. «Вот и весь кайф… как хорошо пьется, зараза, и каждый раз одно и тоже. Глоток счастья - за удовольствие припасть к унитазу! Глава последняя - за все приходится платить!». 

Он вновь, как уже не раз бывало в последнее время, будто увидел себя со стороны. Это странное свойство, зеркало души, так сказать, уже пугало его, и сильно мешало плыть по течению. Течение было красивым, стремительным, знай себе плыви… но, утренние пробуждения вызывали какого-то демона из зазеркалья. Демон всегда был раздраженным и болтливым. Может быть, он, а не Серега, и хотел опохмелиться. Но, в любом случае, Сергей не в силах был ему помешать... 

Демон: «Кто ты, что ты? Фубля, это отвратительно! Посмотри на себя… на меня. Чего ты добился в свои двадцать три года. Да ничего! Нет ни работы, ни денег, ни нормальной семьи. Да тебе, походу, ничего и не нужно. Где мечты далекого детства?! Почему ты вступаешь в навозную кучу, а не обходишь ее стороной? А патамушта твоя молодость, сила, энергия никому не нужна. Люди, которым ты доверяешь (Ольга, солнышко, ты где!), предают тебя и презирают. Точно! Короче, ты вчера просто в говно! И, знаешь, что? Вот тебе совет: если не можешь победить врага - сделай его другом!»
Сергей: «Что-то я вчера просто в говно… Бес попутал, да. А истина в том, что я только с виду бесполезный человек. Но, цель в жизни у меня есть. Не хуже, чем у других, и друзей у меня, слава богу, хватает… А где Ольга-то? Сейчас пойду в люди и сниму этот е*учий похмельный синдром… Во! Не можешь победить это… врага - подружись с ним! Четко я придумал!»

Сергей с трудом доковылял до ванной, кое-как почистил зубы. Тошнота на время отступила, он с присвистом вздохнул и перестал казнить себя за бесцельно прожитую жизнь. Взгляд уперся в зеркало.
- Мне хорошо, - прохрипела полузнакомая опухшая рожа, отражаясь в зеркальной глади. - Сегодня прекрасный день. Я самый красивый… Ну, блин, ты даешь!  
Сергей не поверил ни единому своему слову, вышел в прихожую и нагнулся, завязывая шнурки на стоптанных кроссовках. В затылке противно заныло, в глазах поплыли оранжевые круги. Так… медленно встали. Теперь - карманы.
- С чего начинается Родина? - задумчиво протянул, разглядывая три монетки, лежащие на ладони. - А, ладно, бывало и хуже.
И он осторожно, стараясь не трясти затекшие мозги, вышел из квартиры... 

Город жил какой-то своей жизнью, текущей совершенно мимо Сергея. Волоча ноги по тротуару, он ощутил в себе обиду на бессердечных прохожих, которым нет никакого дела до его проблем. Несколько раз он порывался попросить рубль у людей, покупавших что-то в киосках, но те старательно отводили взгляд, не давая никакого шанса на взаимность. «Нет контакта, - сердился Сергей. - Мне нужны ваши глаза… и ваши деньги!» Но вскоре повезло - у очередного ларька он увидел смутно-знакомого, о котором Сергей писал в газете по поводу его спортивных успехов. Сергей на волне интереса даже потренировался с месяц в «Славиче», но это оказалось делом трудным и болезненным. Сейчас Сергей мучительно вспоминал имя этого парня. Ага, кажется, Кирилл! Он как можно более уверенно приблизился к нему. Кирилл уже протянул руку в окошко ларька и выудил оттуда банку кофе. Следом должна была пойти сдача, на которую Сергей имел серьезные виды.
- Привет, Кирилл! - весело произнес он, пристально глядя на плечистого высокого парня.
- Привет, - удивленно протянул тот. - Что-то не припомню!
- Я писал про тебя, помнишь, ты второе место в Челябинске занял, - заторопился Сергей. - Все хочу зайти снова, редактор просит больше писать о знаменитых спортсменах. Так что, сам бог велел!
- Ну, нашел знаменитость, - улыбнулся Кирилл, сгребая сдачу с прилавка. - Большие дела еще впереди.
Его улыбка послужила сигналом Сергею для финишного рывка.
- Кстати, Кирилл, не одолжишь двадцать рублей? Надо книгу одну купить, очень нужную, вчера привезли под заказ. А я завтра зайду в клуб, верну деньги и, заодно побеседуем, ладно?
Чуть поколебавшись, Кирилл не выдержал прямой взгляд честных глаз Сергея и отделил от сдачи две десятки.
- Лады, приходи часов в восемь, не раньше, я как раз закончу.
Сергей аккуратно, с достоинством принял деньги и положил в свой карман.
- Спасибо, Кирилл, увидимся. - Он шел по улице уже почти бодро и вполне уверенно, ликуя в душе от привалившей удачи. Теперь дело было за малым - найти собеседника для совместного употребления, потому что пить один Сергей очень не любил. Он любил поговорить, обсудить с народом текущее положение, безудержный рост цен, сравнить качество «народной водки», изготовленной в различных точках Города и всяческие иные, не менее важные проблемы. 

Со… беседника долго искать не пришлось, - когда у тебя в кармане хоть что-то звякает или шелестит, «соратники» появляются как черти из табакерки. Поэтому он совсем не удивился, столкнувшись нос к носу с Художником. Кличку такую тот получил именно потому, что был в свое время художником, и неплохим. Оформлял витрины у магазинов, рисовал портреты на праздничной аллее в День Города, делал надписи на венках и памятниках, словом, все, что требовалось заказчику. Теперь это было делами давно минувших дней, нынешние владельцы магазинов и ларьков предпочитали бесхитростным вывескам Художника яркие, сверкающие днем и ночью творения современных технологий. Короче, Художник остался не у дел и, от нечего делать, начал пить. Пил он, конечно, и раньше, но в перерывах между работой. Теперь же он пил постоянно, днем и ночью, во сне и наяву… Был как-то случай, когда мертвецки пьяному Художнику, лежащему тут же, около круга собутыльников, шутя предложили выпить. Он, не открывая глаз, протянул руку, взял стакан, чуть приподнял голову и опрокинул содержимое в рот. При этом ни до, ни после его не могли разбудить ни в какую! Это было давно, но это было правда...

- А-а, Писатель! Болеешь, болеешь, вижу, - просипел Художник, потирая руки. - Я, вишь, тоже едва живой, и не скинуться по рублю будет большой грех, а?
- Ты кино «Восставший из ада» глядел? - спросил его Сергей, он же Писатель.
- Не, а чо? 
- Ничо. Там мужик был с башкой, утыканной гвоздями. Вот у меня сейчас так же, только на один гвоздь больше. Но, выход есть. Помоги ближнему, и воздастся тебе! Айда к Басурману.
Неторопливо, вяло осматриваясь по сторонам, дабы не повесить ненужных «хвостов», партнеры поплелись к Басурману, который, по их сведениям, давеча замутил флягу и поди нагнал уже старого доброго «сэма» для страждущих христианских душ. Процесс купли-продажи прошел без сучка и задоринки, партнеры, довольные, спускались по лестнице, прихватив на выходе из подъезда свежевыпитую пивную бутылку. Находке очень обрадовался Художник.
- Слышь, Писатель, тару сдавать не будем, отнесем в тепляк.
- Чего вдруг! - возмутился Сергей. - Пусть сами рыскают, ищут.
- Не умничай! - посуровел Художник. - Тут дело такое, короче, я вчера накатил немножко Поэту. Он, морда интеллигентская, тоже меня помял, насилу я из тепляка вырвался. Но сегодня, поразмыслив, понял я, что был неправ. Отдадим тару Поэту, он нам стих сочинит, про любовь.

Сергей поморщился. Против Поэта, несчастного бомжа, он ничего не имел. Не хотелось в яркий солнечный день спускаться в темный, затхлый подвал, пить из грязного стакана, в котором благородный напиток магическим образом превращался в пойло. Но возражать Художнику не стал, потому что каждая встреча с Поэтом была большим событием в их жизни. Непотребного вида старый бомж после принятия на грудь какого-то очередного стакана, всегда по-разному, - третьего или шестого, вдруг разражался экспромтом, адресованным самым худшим созданиям Бога на Земле - женщинам. Обличал он их страстно и аргументировано, мешая в смелых рифмах выражения пушкинской эпохи и крепчайшую матерщину. Обитатели и гости тепляка сидели, раскрыв рты, стараясь запомнить хоть одну строчку. Но после бурной пьянки все слова Поэта хитро  улетучивались из голов, а иные так не помнили уж и свои собственные имена...

… Спустились вниз, низко склоняя головы, чтобы не удариться о трубы теплоцентрали. Пять минут пробирались на ощупь, пока не увидели слабый огонек.
- Дома Поэт, - тихо произнес Художник.
Они, наконец, добрались до убежища Поэта. Подвальный тупичок был обустроен с неким подобием уюта. Здесь было уже вполне чисто и светло. На одной лежанке восседал Поэт, задумчиво почесывая всклокоченную бороду. На другой было нечто, заставившее приятелей оцепенеть от удивления. Там лежала женщина.
Под головой у нее была какая-то сумка. На ней самой - видавшая виды длинная джинсовая юбка и куртка, явно не с ее плеча. Кроссовки, некогда новые и блестящие, служившие верой и правдой не одному хозяину, но уже с хорошо надорванными подошвами, так, что было понятно - ноги в них немытые и босые. 
Рядом с телом лежала хозяйственная сумка, откуда торчал надломанный батон белого хлеба. Утренний покой тепляка нарушал довольно деликатный храп, замешанный на несвежем винном перегаре.
- Откуда это, Поэт! - пораженно протянул Художник.
- Оттуда! - рявкнул Поэт. - Пришлепала короста из тьмы, незнамо откуда, вот откуда! Хозяина не спросясь, рухнула тут и спит бессовестно. Я же думаю, что вежливо подожду, пока проснется и буду бить. Аккуратно, но сильно. Чо принесли-то?

Сергей пригляделся к спящей женщине. Молодая, но точнее нихрена не скажешь, может двадцать, может, все тридцать. Волосы, ранее бывшие блестящими и темными, забыли, когда их мыли в последний раз. Слипшиеся, завязанные на макушке куском бинта, они походили на запекшийся кусок глины. На той стороне лица, что была видна, - след глубоких царапин, оставшихся, видимо, после рукопашной разборки. Вроде он не встречал в окрестностях такую. Впрочем, и знанием местного «дна» он похвастаться пока не мог. «Ладно, проснется вот, Поэт ей устроит бесплатный цирк с конями», - подумал Сергей, и в этот момент она сильно всхрапнула, пробуждаясь, повернула голову в сторону света и открыла глаза.
Пораженный Сергей смог произнести только одно слово:
- Полина!!!

2002 г. 

Продолжение следует...